Фашизирование прессы.
Фашизирование прессы
Вечером 30 января 1933 г., — в день образования правительства Гитлера—Гугенберга—новый министр внутренних дел Фрик пригласил представителей берлинской прессы и заверил их, что в отличие от всех прежних новое правительство предоставит печати очень широкую свободу.
Несколько дней после этого «слова, данного немцем», началась волна запрещений коммунистических и с.-д. газет. К средине февраля была запрещена уже почти вся коммунистическая пресса Германии. Посыпался град запретов с.-д. и демократических газет. Во время избирательной кампании в рейхстаг в Рейнской провинции штурмовые отряды подходили ночью к типографиям газет партии центра, вынуждали печатать речи национал-социалистических министров и под защитой полицейских властей применяли самые грубые меры предварительной цензуры.
В последние дни перед пожаром рейхстага сапоги штурмовиков и полиции почти вконец истоптали фриковскую «свободу печати».
Отряды рабочей самообороны мужественно защищали редакции и типографии рабочих газет от попыток разгрома.
Когда чудовищная провокационная затея в рейхстаге удалась и со всей силой разразился коричневый погром, сразу были запрещены последние коммунистические с.-д. газеты.
Последний остаток свободы печати был уничтожен. Коммунистические, с.-д. и левобуржуазные журналисты арестовывались или становились жертвами палачей-садистов в казармах штурмовиков. Продолжавшие выходить буржуазно-демократические газеты и газеты центра начали «приспосабливаться» к погромному режиму. Крупные демократические издательства Берлина—Моссе и Ульштейн, либеральная пресса во всей Германии начали «добровольно» снимать с работы евреев, пацифистов и вообще неугодных фашистам журналистов. И эта пресса прославляла «грандиозные, решающие судьбу нации события этих дней».
Она вдруг почувствовала симпатию к Гитлеру и к «пробуждению» нации. Она замалчивала организованную в рабочих кварталах резню, акты убийства и истязаний—более страшные, чем могла изобрести са-
[ 160 ]
май богатая фантазия, — которые происходила ежедневно тут же поблизости от редакции. «Еврейские газеты» опровергли факт преследования евреев.
Иностранная пресса, не проявлявшая такой уступчивости а замалчивании нечеловеческих ужасов, очень скоро оказалась в конфликте с гитлеровским правительством,
7 марта было опубликовано официальное правительственное сообщение.
«Вследствие злонамеренной информации иностранной прессы о событиях внутри Германии были подготовлены серьезные мероприятия в отношении ряда корреспондентов иностранных газет. Часть означенных корреспондентов избежала вмешательства полиции, благодаря отъезду. Что касается остальных корреспондентов, то имеется их заверение в том, что они воздержатся впредь в своих корреспонденциях от всякой злонамеренной тенденции и будут избегать двусмысленностей. Ввиду этого их высылка отменена, и им предоставлен двухмесячный испытательный срок».
5 апреля гитлеровское правительство потерпело неудачу с союзом иностранных журналистов. Правительство пригрозило союзу бойкотом, если не будет смещен его председатель Maypep — корреспондент «Чикаго дейли ньюс». Общее собрание союза отклонило однако 60 голосами против 7 при 3 воздержавшихся заявление Маурера об отставке. Под влиянием заграничного общественного мнения гитлеровское правительство было вынуждено сделать ряд дальнейших уступок корреспондентам заграничной прессы.
Принудительному «фашизированию» подверглись: общегерманский союз немецкой печати —председателем его был назначен Дитрих, ведающий всеми делами печати национал-социалистов, объединение издателей газет, союз издателей журналов, а равно все краевые организации издателей и журналистов. Общегерманский союз немецкой печати принял при новом руководстве постановление, согласно которому его членами не могут быть еврейские и «марксистские» журналисты.
«Германизация» штаба журналистов и смиренное подчинение политике Гитлера очень мало помогли издательству Рудольфа Мое се, издающему газету «Берлинер тагеблат». В первые же дни апреля издательство было фактически экспроприировано и передано новому акционерному обществу. Руководство последним было поручено националистическому комиссару Осту, директору издательства Карлу Феттеру и национал-социалистическому фабрично-заводскому комитету. Был назначен новый штат журналистов; национал-социалистический комиссар Ост, доверенное лицо тогдашнего руководителя штурмовых отрядов графа Гельдорфа, был несколько недель спустя арестован. Он присвоил себе несколько сот тысяч марок при захвате с помощью шантажа издательства Рудольфа Массе. В средине июля после трехмесячного хозяйничания национал-социалистических комиссаров издательство прекратило платежи.
Характерным примером фашизации многих буржуазных газет является то, что «Дортмундер генераланцейгер» добровольно превратился в национал-социалистическую партийную газету. Названная газета, владевшая самой крупной типографией в Европе, имела наибольший тираж
[ 161 ]
в Германии (если не считать берлинских газет). Так как Она была распространена главным образом в густонаселенных рейнско-вестфальских промышленных районах, то она должна была отдавать должную дань антикапиталистическим и антифашистским настроениям масс. После образования гитлеровского правительства прежние сотрудники должны были уйти, и началась «добровольная» фашизация. Но этого оказалось для коричневых насильников недостаточно. 20 апреля в газете наряду с гимнами ко дню рождения вождя был помещен рисунок — портрет Гитлера работы графика Штумпа. Руководители штурмовиков усмотрели в этом портрете карикатуру на Гитлера. Они конфисковали газету и закрыли при помощи штурмовиков здание редакции. Дортмундский полицей-президент поручил редактору национал-социалистической газеты «Роте эрде» дальнейшее ведение газеты.
Мы не можем перечислить здесь все запреты и мероприятия против буржуазных газет и журналов. Фашизация повела к диктаторскому преобразованию всей германской системы информации; было сменено руководство официальным агентством Вольфа. Правдивые сообщения о Германии, идущие из-за границы, германскому читателю совершенно недоступны.
«В Германии запрещены свыше 250 иностранных газет, в частности из САСШ—9, Аргентины—2, Бельгии—7, Канады—Дании—4, Данцига—3, Англии—5, Франции—31, Голландии—9, Латвии—2, Литвы—1, Люксембурга—5, Австрии—37, Польши—24, Румынии — 1, Саарского района — 4, Швеции — 1, Швейцарии — 26, СССР—9, Испании—2, Чехо-Словакии—66. Всего больше запрет коснулся таким образом газет Чехо-Словакии, Австрии, Франции, Швейцарии и Польцш.
Германия была страной с наибольшей литературной продукцией. Следующее сообщение характеризует падение литературной продукции в первые же недели гитлеровского режима.
Сокращение потребления бумаги издательствами
«Согласно сообщению «Франкфуртер цейтунг» от 15 апреля 1933 г. степень загруженности фабрик, вырабатывающих газетную и печатную бумагу, за время «национальной революции» упала во многих случаях до 25 %.»
«Дейтше альгемейне цейтунг» от 22 апреля сообщает, что продукция издательств в I квартале 1933 г. упала на 30 % против 1931 г. Экспорт показывает непрерывное падение. Германская книжная торговля лишилась своих лучших клиентов, целые области науки и литературы опустошены».
[ 162 ]