Вырванные из жизни.

Вырванные из жизни

Еще хуже, чем описанные выше физические муки, которым подвергаются заключенные, та душевная пытка, на которую они обречены. Вырванные из жизни и своей профессии, они должны отказаться от удовлетворения самых элементарных духовных и физических потребностей. Полное отсутствие свободного времени, никаких развлечений, никаких отпусков, ничего, что могло бы заставить забыться, никакой возможности дальнейшего совершенствования. Принудительная работа и маршировка—вот чем заняты заключенные в течение всего дня. «Телеграф» от 5 апреля 1933 г. рассказывает об этом кое-какие подробности.

«Уборных нет, лавочки нет. Купить себе что-нибудь можно только в виде особой милости. Свидания не допускаются. Читать разрешается только национал-социалистическую литературу и несколько классиков, представляющих для рабочих слишком трудное чтение. Курить воспрещено (разрешается лишь в виде исключения — как милость). Письма: по одному в две недели и под цензурой. Заниматься музыкой и спортом не разрешается. Баня—раз в месяц. Другие говорят: бани нет совсем. Передачи с продовольствием не разрешаются».

Корреспондент датской газеты «Политикен» цитирует в своей статье о концентрационных лагерях письма заключенных, которые он видел в цензурном отделении в Хойбергском лагере. Эти письма представляют собой потрясающий вопль терзаемых людей.

«Ах, сколько желаний, сколько печали, сколько несчастья, сколько слез...

Сколько просьб, обращенных к небу, чтобы оно защитило мать, жену, детей, которые простирают свои иссохшие ручки к невидимым решеткам этой тюрьмы»,—

говорит корреспондент и приводит следующие выдержки из писем:

[ 282 ]

[ Иллюстрация ]

 [ 283 ]

 «Ах, если бы я мог еще раз прижать к сердцу нашу маленькую Ядвигу!

Если бы мне хоть удалось провести с вами пасху I Бедная мама, сыта ли ты хоть по крайней мере?»

Так проходят у них дни, недели, месяцы, перед глазами только остроконечный забор и колючая проволока. За этой оградой они должны тупо маршировать или делать бессмысленную работу.

[ 284 ]