Трупы в Махновском лесу.

Трупы в Махновском лесу

(Свидетельское показание)

Во всех газетах 11 марта 1933 г. появились сообщения, что в Махновском лесу Найдены застреленными трое молодых людей, личность кото-

[ 301 ]

рых еще не установлена. Хотя потом полиция и установила личность убитых, имена их все же не были сообщены в печати. По наведенным справкам это были следующие лица:

1. Фриц Ничман, обойщик, родился 1 марта 1909 г. в Ольденбурге, проживает в Берлине-Шенеберге. Беспартийный. Родители тоже беспартийные.

2. Ганс Балшукат, рабочий. Родился 28 августа 1913 г. в Берлине-Шенеберге. Член «Красной помощи».

3. 23 лет, проживает в Берлине на Готенштрассе, 22.

О Фрице Ничмане, не принадлежащем ни к какой организации, удалось узнать следующее:

8 марта в 9 ч. 30 м. вечера Ничман со своей невестой шел от Гледичштрассе по Груневальдштрассе в направлении к Зигфридштрассе, возвращаясь к себе домой. У угла Штубенраухштрассе и Эрдманштрассе, через мост Зигфридбрюке проехал красный автомобиль и поехал по совершенно пустой улице, по левой стороне. Из автомобиля выскочили двое штурмовиков в форме (шофер был в штатском), подошли к Ничману и его невесте и крикнули им: «Ни с Места! Ступайте за нами для установления личности». У троих штурмовиков в руках были револьверы со спущенными предохранителями. Ничман совершенно спокойно сказал: «Вы должно быть ошиблись», на что штурмовики ответили: «Молчать, влезайте в автомобиль». Ничман послушался, так как он не знал за собой никакой вины. Невеста, которая тоже была беспартийной, хотела сесть вместе с ним в автомобиль, но штурмовики не пустили ее, сильно толкнув ее в грудь. Они сказали ей, что Ничмана везут только для установления личности и что ему ничего не сделают. Невеста, расплакавшаяся после полученного сильного толчка, не успела заметить ни номера автомобиля, ни номера на воротниках штурмовиков.

Автомобиль поехал по Штубенраухштрассе и свернул на Гауптштрассе. Вскоре после ареста невеста пошла к матери Ничмана и рассказала ей о случившемся. Оттуда она отправилась в полицейский участок на Кримгильдштрассе, где подала заявление. Там ей сказали: «С ним ничего не случится, он вернется. Зайдите завтра еще раз». 9 марта в 8 часов утра мать зашла в тот же полицейский участок и получила такой же ответ. Но при этом ей сказали, что ночью запрашивали все участки и Ничмана нигде не было. Ей предложили зайти снова в 12 часов дня. В 12 часов дня в участок пошел отец и подал заявление об исчезновении сына.

До 11 марта родители Ничмана не получали от полиции никаких сообщений, а 11 марта в 9 часов к ним пришли полицейские чиновники и сообщили, что в «Берлинер моргенпост» помещена заметка о том, что в Махновском лесу найдены три трупа. По описанию отец сейчас же заподозрил, что среди них находится его сын. Он немедленно снова отправился в полицию, но на этот раз ему не могли ничего сообщить.

В 12 часов дня отец отправился в полицей-президиум, и там беседовал с комиссаром, который вел следствие. Последний еще ничего не знал об аресте Ничмана штурмовиками и сказал отцу, что за всю свою деятельность в уголовном розыске он не запомнит такого жестокого, бесчеловечного убийства. Когда отец рассказал ему обо всех обстоятельствах дела, комиссар пообещал, что он и его подчиненные приложат все усилия для выяснения этого убийства.

[ 302 ]

В морге отец в присутствии комиссара опознал сына. На теле были следы десяти выстрелов, из них восемь в спину, один в шею и один в челюсть. Сфотографировать труп не позволили. Кремацию не разрешили, допуская возможность разногласий между экспертами. 15 марта прокуратура еще не разрешала взять тело.

К отцу убитого явились, независимо друг от друга, два человека и указали один и ЮТ же номер, принадлежавший красному автомобилю, в котором был увезен Ничман, а именно № 1А 78087. Оба подтвердили, что автомобиль был окрашен в красный цвет.

Похищение второго убитого, по собранным сведениям, произошло следующим образом.

Ганс Балшукат был арестован вечером 8 марта у подъезда на Готенштрассе, 4, в Шенеберге, тремя национал-социалистами, угрожавшими револьверами, и был увезен в темном автомобиле.

10 марта утром отец Балшуката получил почтовую открытку следующего содержания:

«Нашел сегодня бумажник с содержимым, прошу забрать у меня бумажник в субботу 11 марта в 6 часов дня.

Ганс Шмитт.

Борнштедт (у Потсдама), Викториаштрассе, 26».

Когда получилась эта открытка, отца не было дома. Мать направилась с ней в уголовный розыск, и там ей сказали, чтобы она ни в коем случае не ехала в Борнштедт. Одновременно позвонили в полицей-президиум, а оттуда в Борнштедт и в комиссию по убийствам, которая еще продолжала работать в Махновском лесу. Бумажник был конфискован прокуратурой. В тот же день отец снова пошел в уголовный розыск, и там ему сказали, чтобы он ни в коем случае не ехал в Борнштедт и что лицо, якобы нашедшее бумажник, уже арестовано, так как в нем подозревают виновника убийства. Подозрение вызвано тем, что бумажник оказался совершенно незапачканным.

11 марта отец осматривал труп сына. Он не мог сразу опознать сына, потому что тот был ужасно изуродован. Губы у него страшно распухли и посинели, подбородок был разбит. На шее и на груди было много синяков повидимому от сильных пинков ногой. На руках и груди было много кровоподтеков, вызванных повидимому тем, что Балшуката связали.

Поверхностным осмотром (основательно осмотреть ему не разрешили) отец установил, что убитому нанесены были семь-восемь огнестрельных ран, из них две в затылок, одна в висок и две-три в правую руку. Кроме того имелась рана на правой стороне груди.

О третьем убитом, Прейсе, пока не удалось собрать никаких сведений, так как отец отказывается что-либо сообщить.

Отец служит машинистом на железной дороге и не пожелал даже похоронить сына. Похороны взял на себя отдел призрения. В Шенеберге поговаривают, что у фашистов с Прейсом вышли недоразумения: убитый Прейс был будто бы близок к фашистам.

[ 303 ]