Энвер Ходжа. Нестабилизованное руководство.

ПОНЕДЕЛЬНИК
6 ДЕКАБРЯ 1976 г.

НЕСТАБИЛИЗОВАННОЕ РУКОВОДСТВО

Новое китайское руководство плавает в неописуемом политическом, идеологическом и организационном хаосе. Не видно никакой стабильности, даже и в ошибочном пути, на который вступил Хуа Го-фэн. Все выдают себя и прикидываются последователями линии Мао, но это неверно. Казалось будто немарксистсколенинская линия Мао была стабильной, но она не была да и не могла быть такой. А почему не могла быть такой? Да потому, что Мао не придерживался марксистско-ленинской теории в политике, в идеологии и в строительстве государства диктатуры пролетариата. И это явилось результатом того, что Мао строил Коммунистическую партию Китая не как марксистско-ленинскую партию и воспитывал ее не как таковую.

Как теоретик, Мао не был марксистом. По его мнению, руководящей силой революции было крестьянство, а не пролетариат. Он никогда не считался с пролетариатом и с профсоюзами, покуда Чан Кай-ши, не нанес им сильный удар в период шанхайской контрреволюции. Позднее, вплоть до своей смерти, Мао считал так называемый третий мир „величайшей движущей силой в борьбе против империализма и социал-империализма". Это черная нить оппортунистической, немарксистской линии Мао, проявлявшейся в словах „окружить город деревней" и „Китай входит в третий мир". Из антимарксистских теорий Мао вытекает антимарксистский вывод о том, что там, где капитализм уже уничтожил крестьянство и превратил крестьян в безработных или в холопов капиталистических концернов, перспектива поднятия пролетариата на революцию закрыта.

Мао, о котором трезвонят как о „великом марксисте-ленинце", является никем иным, как эклектиком, прагматистом, а, следовательно, оппортунистом. Придерживаться теории „пусть расцветает сто цветов, пусть соперничает сто школ", — такова суть самого оппортунистического прагматизма, ведущего к многопартийной системе, к подрыву руководящей роли Коммунистической партии Китая в революции и в социалистическом строительстве, то есть к реставрации капитализма. Это не может быть тактикой или хитросплетением, как хотят представить дело некоторые, с жаром старающиеся сохранить за Мао красный цвет, утверждая, будто Мао выдвинул этот лозунг с целью узнать «где зайцы спят» и одним выстрелом „убить всех их". Нет, своими теориями Мао никогда не бил и не будет бить по классовым врагам. Классовая борьба, диктатура пролетариата, партия пролетариата в Китае никогда не существовали и никогда не действовали как следует, на марксистско-ленинском пути. На деле это были словеса и только словеса, ибо там существовало и продолжает существовать „сто школ".

Мао Цзэдун говорил: „Достаточно, чтобы в Центральном Комитете десять человек понимали, что такое марксизм". Хотя бы этого утверждения достаточно для того, чтобы увидеть пропасть и смысл „расцветания ста цветов и ста школ". В партии, говорил Мао, „имеется три течения, то есть три группировки: левые, центристы и правые". Этим Мао собственными устами подтверждает существование „ста школ", которые сплочены вокруг трех групп и трех линий партии, которые китайская практика сводит к двум линиям.

В годы „большого скачка" он утверждал, что коммунизм можно построить за 30 лет. Затем, когда эта политика провалилась, он отказался от нее и „отложил" победу социализма на десятки тысяч лет.

Он писал также, что „каждые семь лет будет совершаться революция, к власти будут приходить правые, затем левые и так подряд в течение десяти тысяч лет". Вся эта практиковавшаяся Мао Цзэдуном теория является типично крестьянской мелкобуржуазной теорией. Ею вызван весь этот большой хаос или, вернее, при поддержке Мао Цзэдуна правые ныне захватили власть и орудуют, лгут, подавляют и дискредитируют под флагом Мао.

Мао выступал против „культа Сталина", однако он допустил создание своего культа, принимавшего скандальный характер и внушавшего широким массам Китая почти совершенно религиозное преклонение перед Мао, как перед богом. Допущение им безудержного раздувания своего культа, достигшего апогея в ходе Культурной революции в речах и стратагемах Линь Бяо с компанией, когда дело дошло до того, что был поставлен знак равенства между марксизмом-ленинизмом и „маоцзэдунъидеей", и было объявлено, что „маоцзэдунъидея есть марксизм-ленинизм наших дней", не свидетельствует о скромности... (чтобы не сказать больше!). Для правых, прибравших власть к рукам, культ Мао служил большим препятствием при его жизни; но и теперь, после его смерти, „его слава" остается и мешает им. Поэтому правые будут бороться с этим препятствием, пока они не превратят его в тень, т.е. пока они совсем не уничтожат миф о Мао. При жизни Мао не осмеливались выступать ни левые на революционном пути, ни правые на своем явно контрре-волюционном пути. Теперь последние во главе с Хуа Го-фэном насилием, путчем захватили власть в партии и в государстве. Правые поставили себе на службу „центристов" и бьют и еще сильнее будут бить по левым. „Четверку" они арестовали, арестовали и много других главных кадров, которых мы не знаем. Остальную часть левых они будут запугивать сокрушать, компрометировать, и к власти придет Хуа Го-фэн или какой-нибудь другой, более жестокий, чем он, реакционер для установления фашистской диктатуры и реставрации капитализма в Китае.

Правые в своей деятельности внутри страны будут бороться якобы под флагом Мао, пока они не создадут своего Мао. Цитаты Мао будут стоять в повестке дня, ибо они являются мыслями руководителя-оппортуниста, псевдокоммуниста,

прагматиста, мечтателя и идеалиста. Взгляды Мао были названы „маоцзэдунъидеей", и китайская пропаганда не без умысла состряпала формулу „марксизм-ленинизм равен маоцзэдунъидее". Это антимарксистская формула как в теории, так и на практике, ибо „маоцзэдунъидея" не только не является марксизмом-ленинизмом, но является его противоположностью по многим существенным теоретическим вопросам и в ее практическом проведении.

Зачем это делалось? Это делалось с целью бороться с марксизмом-ленинизмом, как с революционной теорией и практикой, с целью превратить его в мертвую формулу, как это делают современные ревизионисты. Вместо него китайцы выдвинули „маоцзэдунъидею", являющуюся нереволюционной теорией и практикой. Это антимарксистский, контрреволюционный и ревизионистский акт. Это ясно говорит о геге- монистском характере, как в политике, так и в идеологии, великого государства и многочисленной, но не марксистско-ленинской партии.

Правые будут сохранять „маоцзэдунъидею" в целях про- пагандирования в мире антикоммунизма, а Мао они набальза-мированным будут хранить в мавзолее. Так китайские правые положили Мао в мавзолей в целях возведения его на уровень великого Ленина. Ныне, значит, по мнению китайцев, имеется „два Ленина", „Два коммунизма" и „два социалистических государства". Двойственность двух линий как в партии, так и в мире. Итак, коммунистам мира надо выбирать: или марксизм-ленинизм, или „маоцзэдунъидею". Советские ревизионисты говорят: „Мы ленинцы". Китайские же ревизионисты говорят: „Мы маоисты". Однако, как одна, так и другая сторона ни в подметки не годятся Марксу и Ленину, обе стороны являются их врагами, являются ренегатами коммунизма. Маркс и Ленин принадлежат настоящим коммунистам, принадлежат революционерам всего мира.

Однако, как я отмечал и выше, цитаты Мао это палка о двух концах. Кроме уже известных цитат, правые используют и другие цитаты Мао, сказанные или несказанные, которые они подправляют и приводят в порядок так, как им угодно, чтобы они лучше служили им. Где эти сказанные и несказанные слова Мао? В воздухе ли, в памяти того или другого или же в перебеленных и непере- беленных протоколах? Ныне Хуа Го-фэн принял решение и создал комиссию по изданию произведений Мао. Весь мир знает только четыре тома Мао Цзэдуна, написанные до освобождения. После освобождения у него нет почти ничего опубликованного, ни одного доклада, ни одной речи. Странно!.' Почему же председатель Мао, культ которого превозносили до небес, не разрешал выпускать в свет ничего из своих перлов?! Кстати, были ли они перлами, или же были просто углем и золой?! Теперь эти перлы выпустит в свет Хуа Го-фэн, но когда и как — это неизвестно. Он предоставит миру на съедание „щавелевые листья", чтобы на них „воспитывались" и ими „набивали себе голову" сторонники теории „третьего мира", ибо, что касается до настоящих коммунистов, то их не проведешь на них.

Произведенный ими путч правые приписывают левым, которых они называют „правыми, фашистами, ревизионистами" и т.д. Дэн Сяо-пина, который является правым и против которого, как такового, левые вели яростную борьбу, Хуа Го-фэн, в силу сложившихся обстоятельств, продолжает называть правым, выдавая себя за центриста, как Мао. Пойми, если хочешь, эту „гениальную" логику нового председателя. Он обвиняет „четверку" в извращении мыслей Мао, которые он сам извращает.

Новый председатель и его правые соумышленники, за неимением политических обвинений против „четверки", прибегают к личным, самым скверным, самым безнравственным измышлениям. Когда у тебя, Хуа Го-фэн, нет аргументов, ты вынужден прибегать к гнусностям! Даже буржуазия и реакция, осуждая коммунистов, прибегают по отношению к ним только к политическим обвинениям, между тем как правые в Китае показывают себя более заядлыми реакционерами, чем черная реакция.

Но почему правые ударились во всю эту грязь? Да потому, что они стоят на явно реакционных позициях, потому, что хотят окончательно дискредитировать Мао и добиться того, чтобы люди задавали вопрос: „как это могло быть, чтобы Мао имел своей женой шлюху, чтобы у него в Политбюро были агенты Гоминьдана и советских, чтобы у него были заговорщики, люди, совершающие покушения?" и т.д. Правые подобными гнусностями стремятся в то же время раздражать простой и честный китайский народ. Они стараются одним выстрелом убить двух зайцев.

Правые, совершенно без зазрения совести, за все злодеяния, совершенные ими же самими в государственных органах, в экономике, в армии и везде, винят „четверку". Однако всему миру известно, что власть, экономика, армия и партия были в руках правых, Чжоу Энь-лая, Е Цзянь-ина, Ли Сянь-няня и их шайки.

Этот хаос в Китае будет продолжаться. Ну а революционеры, будут ли они молчать, станут ли на колени перед этой шайкой преступников? Время покажет. Пока что, при этом положении хаоса, в умах китайцев и в рядах простых коммунистов царят страх, неуверенность, политическое, идеологическое, экономическое и организационное смятение.

Энвер Ходжа. Размышления о Китае. II. 1973-1977. Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. С. 334-339.