Бабёф. Письмо Дюбуа де Фоссе.

Бабёф. Письмо Дюбуа де Фоссе.

ПИСЬМО ДЮБУА ДЕ ФОССЕ 1

июнь 1786 г.

Подлинная цивилизация, а это название следует давать только той, которая не находится в противоречии с законом нашей природы, но вытекает из него, подлинная цивилизация, говорю я, не допускает этого постоянного движения то вперед, то назад, этого нескончаемого прилива и отлива, где в непрерывном волнении этот уровень то ищет себя, то бежит от себя. Подлинная цивилизация принимает и величественно закрепляет для себя некий уровень, который означает конец всех бед, всех стенаний, всех рыданий, всякого зубовного скрежета. Лишь когда все спокойны за свою судьбу, тогда только достигается цель человеческого общества, ибо, если только оно не является сообществом, враждебным принципам справедливости, оно должно быть установлено с единственной целью, чтобы слабый не был более несчастен, чем сильный, жена не была более несчастной, чем муж, мать — несчастливее, чем отец, чтобы дети не были несчастнее отца и матери, сестры — братьев, младшие — старших. Счастье отдельных личностей, семей, народов, полов может быть лишь следствием уравнения: уравнение способствует совершенству и уничтожает лишь то, что разрушительно. Раньше или позже оно уничтожит порабощение женщины; оно про-возгласит ее освобождение. (...)

Рождаясь, человек(...) начинает осуществлять свое естественное право2. Все дети одинаково чувствуют, что они имеют право жить. Это их естественное право, которому у родителей соответствует обязанность, выполняемая ими с любовью, ибо они счастливы кормить их, одевать, направлять и защищать до тех пор, пока они не будут в состоянии содержать себя собственным трудом.(...)

Любому человеческому существу, достигшему возраста силы и разумения, если оно в добром здравии, природа обычно дает больше сил, чем необходимо для поддержания своего существования. Предусмотрительная природа, заложившая в сердце человека социальный инстинкт, предназначила продукт этого избытка обществу, т. е. той части индивидуальной семьи, которая еще не способна обеспечить удовлетворение своих потребностей,— детям, а также той части как индивидуальной, так и общей семьи, которая временно или окончательно уже не способна,— больным, старикам, увечным. Природа — мать для всех нас, если она нам дала избыток силы, то не для того, чтобы мы им злоупотребляли и выкраивали себе львиную долю: мы все ее дети, и она хочет, чтобы мы обращались друг с другом как братья. Распределение! Распределение! На этой столь обширной и столь плодородной земле есть все, что нужно для удовлетворения потребностей каждого. Распределение без исключений, без предпочтений — таково желание и повеление природы. Всякий раз, как ребенок, старец, больной, увечный страдают или умирают вследствие нужды, мрачные последствия этого презрения к их праву на жизнь возлагают страшную ответственность на все общество, но особенно на тех, кто в своей необузданной жадности присвоил себе больше, чем следовало по его естественному праву.

Каждый, кто из любви к праздности, с преступным умыслом эгоиста приравнивает себя к неспособным трудиться, чтобы поглощать предназначенный для них избыток произведенных благ, является паразитом, недостойным никакого сочувствия: ничего не заслуживает тот, кто может и не хочет применить силы и способности, данные ему природой. Такой бездельник отрекся от своего естественного права, и если он не исправится, он будет лишен его. Он сам себе вынес смертный приговор. В любом истинно справедливом и истинно братском обществе такого рода лень была бы чем-то неслыханным, и если б мне позволено было рассмотреть здесь до конца все вопросы, я мог бы без труда доказать, что она будет единственным преступлением, в отношении которого должна быть сохранена смертная казнь; ее исполнение заключалось бы в том, что общество оставило бы такого человека на произвол судьбы.(...)

Собственность, в той степени, в какой она является просто способом осуществления права на жизнь, одним из выражений того, что есть наиболее основного, наиболее существенного в естественном праве, заслуживает не меньше уважения, Чем само это право, ибо в этом случае она является лишь одним из элементов труда, способность к которому дана была человеку как единственный способ воспрепятствовать тому, чтоб это право стало иллюзорным. Но есть и чрезмерная собственность, которая распространяется за пределы подлинного права. Аппетит к собственности есть что-то всепоглощающее, это страсть не менее жгучая и не менее отвратительная, чем жажда золота. Достаточно пробудиться этому аппетиту, как он возбуждается и возрастает от всего, что человек себе присваивает: под его влиянием собственность становится похожей на масляное пятно, она захватывает все больше и больше и стремится постоянно расширяться, так что нет возможности сказать, где она остановится, или указать какую-нибудь уважительную причину этого движения. Чем больше имеет зараженный этой манией собственник, тем больше он хочет иметь. «У него глаза больше, чем живот» — гласит пословица. Он жаждет все огородить, все захватить, все притянуть к себе — равнину, косогор, холм, все, что охватывает его взор. Все это он хотел бы для себя, для себя одного; красивые виды, перспективы, водные пути, горизонты — все должно быть в его власти, он бы рад завладеть земным шаром.<...)

Сколько преступлений можно поставить в упрек крупной собственности! (...)

Откуда такое плохое распределение людей на Земле? Дело в том, что до настоящего времени человеческого общества не было. Существуют только общества, т. е. более или менее значительные скопления людей, наций, лишенных свободы и просвещения, с которыми честолюбивые и деспотические вожди обращались как со своей собственностью, считали принадлежащими им телом и душой и старались вызвать у них взаимную вражду, чтобы еще сильнее их поработить и иметь возможность, по своему усмотрению, следуя своему капризу или выгоде, бросить их на арену битв и заставить истреблять друг друга. Дело в том, что до сих пор каждое их этих объединений, т. е. отдельное общество, со своим языком, своей одеждой, своими нравами, своей религией, своими предрассудками, своими антипатиями, разжигаемыми и поддерживаемыми, имело собственные гражданские законы и собственные политические законы, направленные против всемирного братства. Каждое из этих обществ было загнано в свои границы как скот и тиранической властью своих повелителей удерживалось в состоянии нищеты. В целом в истории человечества были общества, но Общество, это высокопочитаемое единство, на которое всегда ссылаются, от имени которого постоянно говорят, это великое общество существует лишь в воображении. Это общество, единственно подлинное, это общество, прекрасное царящим в нем согласием, не будет иметь правительства, а только администрацию, а это, по-моему, далеко не одно и то же.(...)

Примечания

1. Текст письма Дюбуа де Фоссе опубликован впервые в четырехтомном Собрании сочинений Г. Бабефа; Дюбуа де Фоссе (1742—1817) — видный деятель якобинского общества, позднее отошел от революционной деятельности.

2. Большое идейное влияние на Бабефа оказал Руссо, особенно его идея «естественного права человека», одна из разновидностей антропологического принципа в философии.

Утопический социализм: Хрестоматия / Общ. Ред. А.И. Володина. – М.: Политиздат, 1982, с. 178-181.

Рубрика
Персона